Неточные совпадения
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были в тех летах, когда сажают уже детей за
стол, но еще
на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за свою суповую
чашку; гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал детям
на шею салфетки.
Смеркалось;
на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По
чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал,
И сливки мальчик подавал;
Татьяна пред окном стояла,
На стекла хладные дыша,
Задумавшись, моя душа,
Прелестным пальчиком писала
На отуманенном стекле
Заветный вензель О да Е.
Набегавшись досыта, сидишь, бывало, за чайным
столом,
на своем высоком креслице; уже поздно, давно выпил свою
чашку молока с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься с места, сидишь и слушаешь.
Действительно, все было приготовлено
на славу:
стол был накрыт даже довольно чисто, посуда, вилки, ножи, рюмки, стаканы,
чашки, все это, конечно, было сборное, разнофасонное и разнокалиберное, от разных жильцов, но все было к известному часу
на своем месте, и Амалия Ивановна, чувствуя, что отлично исполнила дело, встретила возвратившихся даже с некоторою гордостию, вся разодетая, в чепце с новыми траурными лентами и в черном платье.
Княжна молча встала с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней в столовую. Казачок в ливрее с шумом отодвинул от
стола обложенное подушками, также заветное, кресло, в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая чай, первой ей подала
чашку с раскрашенным гербом. Старуха положила себе меду в
чашку (она находила, что пить чай с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни
на что) и вдруг спросила хриплым голосом...
Зрачки ее как будто вспыхнули, посветлели
на секунду и тут же замутились серой слезой, растаяли. Ослепшими глазами глядя
на стол, щупая его дрожащей рукой, она поставила
чашку мимо блюдца.
Он благополучно дошел, уткнув бороду в поднос и обняв его крепко, до самой постели, и только располагал поставить
чашки на стол подле кровати и разбудить барина — глядь, постель не измята, барина нет!
После болезни Илья Ильич долго был мрачен, по целым часам повергался в болезненную задумчивость и иногда не отвечал
на вопросы Захара, не замечал, как он ронял
чашки на пол и не сметал со
стола пыль, или хозяйка, являясь по праздникам с пирогом, заставала его в слезах.
Захар, по обыкновению, колебля подносом, неловко подходил к
столу с кофе и кренделями. Сзади Захара, по обыкновению, высовывалась до половины из двери Анисья, приглядывая, донесет ли Захар
чашки до
стола, и тотчас, без шума, пряталась, если Захар ставил поднос благополучно
на стол, или стремительно подскакивала к нему, если с подноса падала одна вещь, чтоб удержать остальные. Причем Захар разразится бранью сначала
на вещи, потом
на жену и замахнется локтем ей в грудь.
Райский съездил за Титом Никонычем и привез его чуть живого. Он похудел, пожелтел, еле двигался и, только увидев Татьяну Марковну, всю ее обстановку и себя самого среди этой картины, за
столом, с заткнутой за галстук салфеткой, или у окна
на табурете, подле ее кресел, с налитой ею
чашкой чаю, — мало-помалу пришел в себя и стал радоваться, как ребенок, у которого отняли и вдруг опять отдали игрушки.
На виду красовались старинные саксонские
чашки, пастушки, маркизы, китайские уродцы, бочкообразные чайники, сахарницы, тяжелые ложки. Кругленькие стулья, с медными ободочками и с деревянной мозаикой
столы, столики жались по уютным уголкам.
Он вылил остатки рома из бутылки в
чашку и зажег опять ром. Потом, положив оба локтя
на стол, небрежно глядел
на Райского.
К чаю уже надо было положить
на стол рейки, то есть поперечные дощечки ребром, а то
чашки, блюдечки, хлеб и прочее ползло то в одну, то в другую сторону.
«Хозяйка, самовар!» И пойдет суматоха:
на сцену является известный погребец, загремят
чашки, повалит дым, с душистой струей, от маленького графинчика, в печке затрещит огонь,
на сковороде от поливаемого масла раздается неистовое шипенье; а
на столе поставлена уж водка, икра, тарелки etc., etc.
Китаец ставит
чашки на стол; матрос принес горячей воды.
Вдруг из дверей явились, один за другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый нес обеими руками
чашку с чаем, но без блюдечка. Подойдя к гостю, слуга ловко падал
на колени, кланялся, ставил
чашку на пол, за неимением
столов и никакой мебели в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко было тянуться со стула к полу в нашем платье. Я протягивал то одну, то другую руку и насилу достал. Чай отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только без сахару.
Когда не было леса по берегам, плаватели углублялись в стороны для добывания дров. Матросы рубили дрова, офицеры таскали их
на пароход. Адмирал порывался разделять их заботы, но этому все энергически воспротивились, предоставив ему более легкую и почетную работу, как-то: накрывать
на стол, мыть тарелки и
чашки.
Мисси сердито нахмурилась, пожала плечами и обратилась к элегантному офицеру, который подхватил у нее из рук порожнюю
чашку и, цепляя саблей за кресла, мужественно перенес ее
на другой
стол.
Стол был накрыт суровой скатертью, вышитое полотенце было вместо салфетки, и
на столе в vieux-saxe, [старинный саксонский фарфор,] с отбитой ручкой суповой
чашке был картофельный суп с тем самым петухом, который выставлял то одну, то другую черную ногу и теперь был разрезан, даже разрублен
на куски, во многих местах покрытые волосами.
На столе перед диваном в беспорядке стояли
чашки с простывшим недопитым кофе и лежала раскрытая книга.
На сосновом
столе стоял потухший самовар, тут же поднос с
чашками, допитая бутылка рому, не совсем допитый штоф водки и объедки пшеничного хлеба.
На столе стоял небольшой, сильно помятый медный самоварчик и поднос с двумя
чашками.
Алеша разглядел
на диване,
на котором, очевидно, сейчас сидели, брошенную шелковую мантилью, а
на столе пред диваном две недопитые
чашки шоколату, бисквиты, хрустальную тарелку с синим изюмом и другую с конфетами.
— Верочка, ты сыграла бы что-нибудь
на фортепьянах, мы с Михаилом Иванычем послушали бы! — говорит Марья Алексевна, когда Верочка ставит
на стол вторую
чашку.
Самовар подан.
На столе целая груда чищеной клубники, печенье, масло, сливки и окорок ветчины. Струнников съедает глубокую тарелку ягод со сливками и выпивает две больших
чашки чая, заедая каждый глоток ветчиной с маслом.
Но машину не привозили, а доморощенный олух мозолил да мозолил глаза властной барыни. И каждый день прикоплял новые слои сала
на буфетном
столе, каждый день плевал в толченый кирпич, служивший для чищения ножей, и дышал в
чашки, из которых «господа» пили чай…
На этот раз
на столе стоит
чашка с толокном, и деревянные ложки усиленно работают.
— Долго ли этот кобылятник наш дом поганить будет? Посуду-то, посуду-то после него
на стол подавать не смейте! Ведь он, поганец, с собакой из одной
чашки ест!
Бьет восемь,
на дворе начинает чувствоваться зной. Дети собрались в столовой, разместились
на определенных местах и пьют чай. Перед каждым стоит
чашка жидкого чая, предварительно подслащенного и подбеленного снятым молоком, и тоненький ломоть белого хлеба. Разумеется, у любимчиков и чай послаще, и молоко погуще. За
столом председательствует гувернантка, Марья Андреевна, и уже спозаранку выискивает, кого бы ей наказать.
Отец его ставил
на стол разнообразные
чашки, кружки, подавал самовар, — Кострома садился разливать чай, а он, выпив свой шкалик, залезал
на печь и, вытянув оттуда длинную шею, разглядывал нас совиными глазами, ворчал...
— Какой ты нынче острогон! — заметил, ставя
на стол свою
чашку, Розанов.
Гловацкая встала, положила
на стол ручник, которым вытирала
чашки, и сделала два шага к двери, но доктор остановил ее.
На столе у него горела сальная свечка, распространяя вокруг себя не столько света, сколько зловония;
на лежанке чуть-чуть пищал угасавший самовар, и тут же стоял графин с водкой и большая деревянная
чашка соленых и несколько промерзлых огурцов.
— Выпьемте, а то обидится, — шепнул Миротворский Вихрову. Тот согласился. Вошли уже собственно в избу к Ивану Кононову; оказалось, что это была почти комната, какие обыкновенно бывают у небогатых мещан; но что приятно удивило Вихрова, так это то, что в ней очень было все опрятно: чистая стояла в стороне постель, чистая скатерть положена была
на столе, пол и подоконники были чисто вымыты, самовар не позеленелый,
чашки не загрязненные.
Он мог делать решительно все, что ему вздумается, и Раиса Павловна от души хохотала над его остроумными собачьими проказами, когда он, например, с ловкостью записного эквилибриста бросался к лакею, разносившему кушанье, и выхватывал с блюда лучший кусок или во время завтрака взбирался
на обеденный
стол и начинал обнюхивать тарелки и
чашки завтракавших.
Ефим принес горшок молока, взял со
стола чашку, сполоснул водой и, налив в нее молоко, подвинул к Софье, внимательно слушая рассказ матери. Он двигался и делал все бесшумно, осторожно. Когда мать кончила свой краткий рассказ — все молчали с минуту, не глядя друг
на друга. Игнат, сидя за
столом, рисовал ногтем
на досках какой-то узор, Ефим стоял сзади Рыбина, облокотясь
на его плечо, Яков, прислонясь к стволу дерева, сложил
на груди руки и опустил голову. Софья исподлобья оглядывала мужиков…
Притом же
на стол ставится
чашка не с пустыми щами, а щи с рыбой; а это означает тороватость.
На ломберном
столе с прожженным сукном стоял самовар, и чай разливал в полунаклоненном положении капитан, в том же как будто неизносимом вицмундире с светлыми пуговицами; та же, кажется, его коротенькая пенковая трубка стояла между
чашками и только вместо умершей Дианки сидел в углу комнаты
на задних лапах огромный кобель, Трезор, родной сын ее и как две капли воды похожий
на нее.
Там Калинович увидел князя со всей семьей за круглым
столом,
на котором стоял серебряный самовар с
чашками и, по английскому обыкновению, что-то вроде завтрака.
Перед диваном,
на круглом
столе, покрытом чистой скатертью, возвышался наполненный душистым шоколадом, окруженный
чашками, графинами с сиропом, бисквитами и булками, даже цветами, — огромный фарфоровый кофейник; шесть тонких восковых свечей горело в двух старинных серебряных шандалах; с одной стороны дивана вольтеровское кресло раскрывало свои мягкие объятия — и Санина посадили именно в это кресло.
И она задирчиво махнула рукой подносившему ей кофей слуге. (От кофею, впрочем, и другие отказались, кроме меня и Маврикия Николаевича. Степан Трофимович взял было, но отставил
чашку на стол. Марье Тимофеевне хоть и очень хотелось взять другую
чашку, она уж и руку протянула, но одумалась и чинно отказалась, видимо довольная за это собой.)
— Merci, — взяла
чашку Марья Тимофеевна и вдруг прыснула со смеху над тем, что сказала лакею merci. Но, встретив грозный взгляд Варвары Петровны, оробела и поставила
чашку на стол.
— Нет, барыня, мы не пьем этого! — отказалась она и поставила
чашку обратно
на стол.
На столе, кроме ее
чашки, были два стакана с блюдечками,
на всякий случай, если кто зайдет из мужчин.
Утром же следующего дня, когда gnadige Frau, успевшая еще в Ревеле отучить мужа от чаю и приучить пить кофе, принесла к нему в спальню кофейник,
чашку и баранки, он пригласил ее сесть
на обычное место около
стола и с некоторою торжественностью объявил...
Арина Петровна уж выпила две
чашки и начинает поглядывать
на ломберный
стол. Евпраксеюшка тоже так и горит нетерпением сразиться в дураки. Но планы эти расстроиваются по милости самой Арины Петровны, потому что она внезапно что-то припоминает.
По всем углам и около
столов разместились арестанты, в шапках, в полушубках и подпоясанные, готовые выйти сейчас
на работу. Перед некоторыми стояли деревянные
чашки с квасом. В квас крошили хлеб и прихлебывали. Гам и шум был нестерпимый; но некоторые благоразумно и тихо разговаривали по углам.
Арестанты приходили и уходили. Было, впрочем, просторно, еще не все собрались. Кучка в пять человек уселась особо за большим
столом. Кашевар налил им в две
чашки щей и поставил
на стол целую латку с жареной рыбой. Они что-то праздновали и ели свое.
На нас они поглядели искоса. Вошел один поляк и сел рядом с нами.
Ткнула
чашку на поднос, бросила книгу
на стол и, сложив ладошки, заговорила густым голосом взрослого человека...
Вершина криво улыбалась и усаживала Передонова к
столу.
На круглом преддиванном
столе тесно стояли стаканы и
чашки с чаем, ром, варенье из куманики, серебряная сквозная, крытая вязаною салфеточкою корзинка с сладкими булками и домашними миндальными пряничками.